Дрессировщица люпинов
Я смотрю в твои строчки, и это больно. Довольно? Или...
Мы неравны по силе - я знаю, и поэтому не отрицаю: да, я знал, что так будет, но все же... Каждым словом о нем - как по коже, как по нервам открытым, по сердцу - соляной кислотой. Я не твой, и не свой, и теперь уж не знаю, чей. Дайте связку ключей, я запру все открытые двери, затолкаю всю вату в щели, и быть может, тогда мне удастся согреться...
Забыть. По течению плыть, и не знать, что есть ты - может, это и есть счастье? Не всевластье, не жгучие страсти, не любовь, а всего лишь покой. Я уже никакой, я устал. Замуруй меня в старый подвал, я отдам свою жизнь камням, буду трещины в потолке пересчитывать, и на руке прослежу сетку жилок и вен. Я не болен, я выжат - совсем.
Может, просто свернуть все? Он твой, он свободный и вроде живой. Он тебе не забудет писать, и звонить, и, быть может, ругать... Говорить о своей любви по-японски - ведь ты это любишь? Хочешь - ты меня просто забудешь?
Я чужой в твоем мире. Мы оба заметили это - разве нет? Дурная примета - я пил чай сегодня, и чашка под ладонью моей пополам треснула... Все без ран, без ожогов, царапин и пластыря, просто я... Я не волчий пастырь, не справляюсь со всем и сразу.
Я верчу на пальце кольцо, а она о тебе не знает. Вроде как и ничто не мешает, а вот вроде и повода нет все сказать. Вот такой вот букет.
Это все - как открытая рана.
Я смотрю в твои строчки - больно? Довольно...
Мы неравны по силе - я знаю, и поэтому не отрицаю: да, я знал, что так будет, но все же... Каждым словом о нем - как по коже, как по нервам открытым, по сердцу - соляной кислотой. Я не твой, и не свой, и теперь уж не знаю, чей. Дайте связку ключей, я запру все открытые двери, затолкаю всю вату в щели, и быть может, тогда мне удастся согреться...
Забыть. По течению плыть, и не знать, что есть ты - может, это и есть счастье? Не всевластье, не жгучие страсти, не любовь, а всего лишь покой. Я уже никакой, я устал. Замуруй меня в старый подвал, я отдам свою жизнь камням, буду трещины в потолке пересчитывать, и на руке прослежу сетку жилок и вен. Я не болен, я выжат - совсем.
Может, просто свернуть все? Он твой, он свободный и вроде живой. Он тебе не забудет писать, и звонить, и, быть может, ругать... Говорить о своей любви по-японски - ведь ты это любишь? Хочешь - ты меня просто забудешь?
Я чужой в твоем мире. Мы оба заметили это - разве нет? Дурная примета - я пил чай сегодня, и чашка под ладонью моей пополам треснула... Все без ран, без ожогов, царапин и пластыря, просто я... Я не волчий пастырь, не справляюсь со всем и сразу.
Я верчу на пальце кольцо, а она о тебе не знает. Вроде как и ничто не мешает, а вот вроде и повода нет все сказать. Вот такой вот букет.
Это все - как открытая рана.
Я смотрю в твои строчки - больно? Довольно...
Может, я просто ошибся, поторопился - вообще не туда полез? Может, друзьями было бы намного лучше?
Не знаю. Потерялся я, мама. Потерялся.
В любом случае, сегодня едем за билетами.