Дрессировщица люпинов
Звук погромче - и в жизнь с головой, как в омут.
Паутина дорог режет город, как топленое масло.
Ты срываешься: "Мелло, блядь, это опасно!",
А в глазах тает колотый лед и голод.
Рок пожестче, и не забыть запасную обойму.
Ты подключен к сети, как какой-нибудь чертов робот:
Вены кабелей по рукам, и дурацкий растянутый ворот,
Дым твоих сигарет изнутри царапает горло.
Мир поглуше - звуки, запахи, краски и чувства.
Мы умрем в один день. Не сожгут, так застрелят, Мэтти.
Где-то там в глубине мы с тобой до сих пор еще дети.
По периметру чисто, внутри меня гулко и пусто.
Звук погромче, и в смерть с головой, как в омут.
Вой сирен режет слух, как глаза - непролитые слезы.
Не сожгут, так застрелят - ты помнишь? Мы влипли серьезно.
Боль в груди да по венам разлитый холод.
Паутина дорог режет город, как топленое масло.
Ты срываешься: "Мелло, блядь, это опасно!",
А в глазах тает колотый лед и голод.
Рок пожестче, и не забыть запасную обойму.
Ты подключен к сети, как какой-нибудь чертов робот:
Вены кабелей по рукам, и дурацкий растянутый ворот,
Дым твоих сигарет изнутри царапает горло.
Мир поглуше - звуки, запахи, краски и чувства.
Мы умрем в один день. Не сожгут, так застрелят, Мэтти.
Где-то там в глубине мы с тобой до сих пор еще дети.
По периметру чисто, внутри меня гулко и пусто.
Звук погромче, и в смерть с головой, как в омут.
Вой сирен режет слух, как глаза - непролитые слезы.
Не сожгут, так застрелят - ты помнишь? Мы влипли серьезно.
Боль в груди да по венам разлитый холод.